Женщина Габриэля - Страница 14

Викторию не одурачила его внезапная непринужденность.

Мужчина, назвавший себя Габриэлем, был похож на кота. Большого прекрасного беспощадного кота, который в одну секунду играл со своей добычей, а в следующую — перегрызал ей горло.

Виктория вздернула подбородок.

— Я не думаю, что это вас касается, сэр.

— Но это так, мадемуазель. — Его голос был похож на вкрадчивое мурлыканье. — Вы продали мне себя за две тысячи фунтов.

Ее сердце пропустило удар.

— Я продала вам свою девственность, — резко возразила Виктория. — Я не продавала вам себя.

И он не захотел ее девственности. Не говоря уж о женщине, обладающей ею.

Его глаза прикрыли темные ресницы. Виктория инстинктивно следила за его взглядом.

Он нежно ласкал морщинку на голубой коже.

— Сколько времени вы были без работы?

Видение своего голого тела, разведенных ног для облегчения доступа вспыхнуло в ее мозгу. Оно сопровождалось картиной длинного узкого пальца, ласкающего ее…

Ее взгляд оторвался от его ласкающего пальца. Горячая кровь залила щеки.

— Шесть месяцев.

Серебряный взгляд поймал в ловушку ее глаза.

— Как долго вы были гувернанткой? — повторил он.

Он будет повторять свой вопрос, пока она не ответит на него, поняла Виктория.

— Восемнадцать лет, — выдавила она.

— Вы стали гувернанткой в шестнадцать?

Виктория опустила взгляд на его руку, подальше от воспоминаний, которые определили ее профессию.

Длинный палец мягко скользнул в темное углубление на коже.

— Да. — Пронизывающее ощущение отозвалось между ее бедрами. — Я стала гувернанткой в шестнадцать.

— И спустя восемнадцать лет вы вдруг осознали, что проституткам платят больше, чем гувернанткам? — праздно спросил Габриэль.

Виктория вскинула глаза.

В серебряном взгляде, захватившем ее взгляд, не было ничего праздного.

«Да», — чуть не слетело с ее губ.

— Меня уволили, — вымолвила она вместо этого.

Виктории не было нужды добавлять, что ее уволили без рекомендаций. Это знание было в его глазах.

Светское общество не доверяло своих детей гувернанткам, уволенным без рекомендаций. И работодатели не нанимали неопытных гувернанток для черного труда, когда работники из деревень толпами стекались в Лондон.

Многие женщины оказывались в положении Виктории. Но от этого было не легче.

— Шлюха, которая послала вас сюда, — в его глазах крылась тень, возможно, воспоминания о его собственном прошлом. — Вы считаете ее своим другом.

Виктория не колебалась.

— Да.

— Вы стали бы защищать ее от меня.

Долли остановила человека, хотевшего изнасиловать ее, когда никто вокруг не шевельнул и пальцем. Она говорила с Викторией. Доверяла ей. Дала ей совет, когда Виктория в нем нуждалась.

Она была другом, когда Виктория отчаянно нуждалась в дружбе.

— Да. — Виктория расправила плечи. — Да, я защищу ее, если это будет в моей власти.

Длинный белый палец, праздно теребивший морщинку на голубой коже, неожиданно скользнул по мягкому подлокотнику и подцепил шерстяные шнурки ее сумочки.

На секунду Виктория уставилась на безупречную красоту его руки и приплюснутую некрасивую кошелку, которую он сдернул с кресла.

Осознание его действия дошло до нее.

У него была ее сумочка.

Все, чем владела Виктория, было в той сумочке. Он не имел права.

Она бросилась вперед, чтобы вернуть обратно свою собственность. Свою жизнь. Свое достоинство.

Взявшись за деревянный обод, он вытащил маленький тугой сверток из оберточной бумаги.

— Что это?

Виктория заколебалась, помня о спрятанном в его фраке пистолете.

— Это… средство для предотвращения зачатия. Пожалуйста, отдайте мне мою сумочку.

Он не выпустил сумочку.

— Ваша подруга… она дала вам этот контрацептив?

Были мужчины, которые верили, что вправе без разбора оплодотворять женщин просто потому, что они были мужчинами, а женщины — женщинами.

Конечно, он не был одним из них?

— Да, моя подруга дала мне его. — Она настойчиво протянула руку. — Пожалуйста, верните мою сумочку.

Накинув пару шерстяных шнурков на запястье, он разворачивал бумагу. Сумочка покачивалась, бумага шелестела. На щеки легла тень от ресниц. В правую ладонь высыпались две белых таблетки.

Он медленно поднял глаза.

— Ваша подруга говорила вам, что это такое?

Молчание Виктории говорило громче всяких слов.

— Это сулема, мадемуазель. — Серебряные глаза были безжалостны. — Ваша подруга говорила вам, как применять таблетки?

— Вы, кажется, хорошо осведомлены об этой продукции, сэр, — ответила Виктория. Ее руки опустились, кулаки сжались, ногти впились в ладони. — Почему бы вам не рассказать мне?

— Каждая таблетка содержит 8,75 гран сулемы. Одна таблетка вызывает сильные конвульсии, часто приводящие к смерти. Две таблетки, вставленные в ваше влагалище, мадемуазель, несомненно, убили бы вас.

Виктория почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Долли сказала ей вставить в тело обе таблетки, чтобы предотвратить зачатие.

Она не сказала ей, что они из себя представляют и что могут сделать.

Она не сказала ей, что они причинят ей вред… убьют ее.

— Вы лжете, — выговорила Виктория. И ни на мгновение не поверила этому. Серебоглазый, сереброволосый мужчина ничего не сказал.

Ему не было нужды говорить.

Опустив две таблетки на оберточную бумагу, он снова завернул их.

— Она сказала, что многие женщины пользуются таблетками, — упорствовала Виктория.